Дмитрий Малышко: «С прошлого года ни одна сборная не получила никакой экипировки. О каких 14-ти миллионах идет речь?»

Шеф-редактор спортивной редакции РИА Новости Денис Косинов поговорил с Дмитрием Малышко о конфликте между мужской сборной и руководством СБР и зачем он едет на заседание Правления союза. Напомним, сегодня правление СБР обсудит с биатлонистами условия контрактов. На встречу в Москву прибыли Александр Логинов, Антон Бабиков, Дмитрий Малышко и Матвей Елисеев. Полное интервью олимпийского чемпиона Малышко читайте в первоисточнике на rsport.ria.ru.

— Почему вы подписали договор, который вам не нравится?

— Есть нюансы, о которых никто не знает. СБР каждый сезон подает списки в ЦСП на формирование команды, чтобы ЦСП выплачивало спортсмену за сезон стипендию и зарплату. Соответственно, если ты в эти списки не попал, ничего получать не будешь. И получилась странная ситуация. Нам вручили эти договоры и сказали, что если мы их не подпишем, то нас в списки не включат, и в ЦСП мы ничего не получим. Это было на первом сборе (в апреле — ред.), где не было половины основной команды. Молодые ребята, естественно, сразу подписали. Я и Матвей Елисеев тоже подписали, чтобы не было проблем с ЦСП и не надо было дополнительно потом доказывать, что ты действительно попал в команду. Потому что существовала угроза, что нас не поставят на “ставку” в штат ЦСП, и не будет зарплаты. Теоретически это было возможно, поэтому мы приняли решение подписать договоры. И думали, что дальше никаких проблем не будет. В порядке обсуждения поставим вопросы, которые нас не устраивают, выпустим дополнение к договору и таким образом немножко договоры подкорректируем. И вся команда думала, что никаких проблем не возникнет. Ну а что было дальше, всем известно.

— Можете ли вы перечислить свои требования к изменению договора?

— Это девять пунктов, и скажу, что финансовые вопросы и рекламные места на экипировке, это не главные наши требования. Скорее, это была просьба. Если спортсмену полагается некоторая сумма в конце сезона, то это надо указать в договоре. А если этого не происходит, то просто не указывайте сумму в договоре, и никаких претензий не будет. Не понимаю, почему из всех этих девяти пунктов руководство СБР выделило именно финансовые требования, нас они волнуют меньше всего.

Самое главное — это организация сборов, которая находится не на самом высоком уровне. Много раз СМИ писали о тех сбоях, которые у нас происходили. А в СБР опять уходят в финансовую сторону. “Неужели вы не можете за 100 евро взять такси?” Мы-то можем. Но проблема в том, что когда прилетаешь в другую страну с оружием и узнаешь, что тебя никто не встречает, начинается дополнительная трата времени. И приезжаешь на место не в 9 вечера, а в 3 чача ночи. Пока арендуешь машину, пока сам садишься за руль, время идет. Не знаю, почему нас не слышат. Спортсмену важнее всего не деньги, а организация процесса.

Дмитрий Малышко: «С прошлого года ни одна сборная не получила никакой экипировки»

Отдельный момент — экипировка. Мы видели документы, которые так расписывались руководством СБР, согласно которым на экипировку было потрачено 14 миллионов. Скажу, что с прошлого года ни одна сборная не получила никакой экипировки. О каких 14-ти миллионах идет речь? Не буду судить, куда ушли эти деньги. Скажу лишь, что команда не экипирована, и, естественно, нас это удивляет. И это тоже было указано в нашем письме руководству.

А если вернуться к тем злосчастным спонсорским местам на экипировке, на которых был сделан такой большой акцент, то мы не требовали ничего сверхъестественного. Исторически сложилось так, что на винтовке всегда одно место принадлежало спортсмену. Даже во время Олимпиады в Сочи, при Прохорове, когда у СБР были огромные спонсоры, и они просто выстраивались в очередь, даже в это время у нас были свои места на одежде. А на данный момент я что-то не слышал, чтобы у нас появились новые спонсоры. Вот скоро зима, а новых спонсоров по-прежнему нет. И почему СБР так ведет себя по отношению к спортсменам, борясь за места, которые, на наш взгляд, все еще остаются свободными, нам непонятно. Мы не видим никакой проблемы в том, чтобы те места, которые всегда были закреплены за спортсменами, оставить спортсменам. Вот и всё.

— Проблема не в том, что договор составлен плохо, а в том, что у команды есть определенные претензии к руководству по поводу того, что осложняет жизнь. Так?

— Проблема в том, что в договоре написано, что СБР ничего не обязан, а лишь оказывает дополнительную помощь спортсменам и вообще биатлону. Если что-то не получилось, то они в этом не виноваты. Так построен договор. Такого не должно быть, все равно какая-то ответственность должна быть закреплена за СБР. Если что-то срывается, кто-то должен за это отвечать. Когда я выхожу на старт, с меня же спрашивают за результат, так? Я не могу ответственность за результат переложить на кого-то другого из-за того, что где-то что-то случилось. Так и здесь. Если что-то не получилось в организации сборов, то почему СБР не хочет за это отвечать, а легко спихивает с себя ответственность? Нам это непонятно. Должны быть более четкие рамки ответственности у СБР.

— Представим, что СБР не пойдет на уступки, но и не будет чинить препятствия. Предложит продолжить тренировочный процесс и заявит вас на Кубок мира, расторгнув подписанные договоры. Вы станете тренироваться и выступать на таких условиях?

— Сейчас вы спрашиваете, готовы ли мы опять войти в сезон так же. Когда нам говорят, что по договору вы в конце сезона ничего не получите, у нас возникает вопрос, для кого мы носим этих спонсоров? Кому мы зарабатываем деньги? Скажу, что опять на таких условиях команда в сезон не пойдет.

Дмитрий Малышко: «Три последних месяца сильно изменили отношения между спортсменами и руководством»

— Выходит, к нынешнему руководству СБР у вас такого доверия нет? И вы хотели бы все отношения зафиксировать формальным образом, подписав приемлемый договор?

— На сегодняшний день это так. Потому что три последних месяца сильно изменили отношения между спортсменами и руководством. Не буду говорить о том, есть доверие или его нет. Просто мы все чувствуем, что лучше нам на берегу договориться, пожать руки сейчас и знать, с чем мы входим в сезон. А не сталкиваться потом с такой нервотрепкой, как этим летом. Она не идет на пользу ни руководству, ни, тем более, спортсменам.

— Вы готовы к тому, что не будете включены в состав сборной, если потребуете расторжения договора?

— Одному спортсмену нет никакого смысла расторгать свой договор. Мы потеряем одного хорошего спортсмена и с ним частичку силы нашей команды. Когда к нам на сбор в Сочи приезжал Сергей Голиков (исполнительный директор СБР — ред.), он именно мне раза три за это собрание вручал документ, который можно было подписать и расторгнуть договор. Именно мне, одному единственному, он три раза эту бумажку подсовывал. На это я ответил, что один человек у нас не будет расторгать договор. Потому что вся команда недовольна, и никакой пользы от ухода одного человека не будет, это только ослабит коллектив. Наверное, правильным решением станет расторгать договоры всем вместе. И тогда восемь человек, наверное, будет невозможно не допустить к участию в Кубке мира. Если СБР не пойдет нам навстречу, расторгнем договоры и будем готовиться дальше. Ведь не обязательно урегулировать все вопросы в нашу пользу. Каких-то действительно важных для СБР пунктов договора — два-три, не больше. Если бы они не шли “на принцип”, а пошли на компромисс, чтобы найти золотую середину, при которой никто бы ничего не потерял, эта тема вообще не поднялась бы. Мы на это и рассчитывали несколько месяцев назад. Когда Владимир Петрович (Драчев, президент СБР — ред.) сказал: “Напишите мне письмо, мы всё уладим”, мы спокойно его написали с тем расчетом, что потом уладим все детали. А в итоге, когда письмо попало к другим членам руководства, они восприняли это письмо, как призыв к войне. Так и началась эта неприятная история. Наше руководство посчитало, что за этим скандалом должна наблюдать вся страна, а спортсмены этого совершенно не хотели. Вы же видите, ни один спортсмен практически ничего еще не сказал на эту тему.

Дмитрий Малышко: «Не считаю СБР своим начальством»

— Этот конфликт происходит между спортсменами и начальниками. А каковы отношения с тренерами?

— Во-первых, хочу уточнить. Слово “начальники” не совсем здесь уместно. Я не считаю СБР своим начальством, потому что они мне не платят зарплату, не оплачивают мне сборы и перелеты. Они мне не дают вообще ничего. Это просто посредники между мной и IBU, которые работают на улучшение ситуации в биатлоне, так скажем. Кто видит улучшение ситуации со спортсменами? Третий месяц война. Во времена Прохорова это были люди, которые действительно хотели помочь в тяжелые времена. Они всегда пытались помочь спортсменам. Сейчас я этой помощи не вижу. Наоборот, я чувствую какое-то сопротивление.

Я думаю, что мы сегодня на Правлении донесем до руководства мысль о том, что тренеры здесь не при чем. Спортсмены принимают решения самостоятельно. И ни один тренер, будь то Хованцев или пять других тренеров, не изменят нашу позицию. Потому что есть нюансы, с которыми мы не можем согласиться.

Источник: https://rusbiathlon.ru